Фигаро!

[Бенуа]

Новое время дает новые образы. Вполне возможно, что образ Фигаро до сих пор ассоциируется у Вас с блистательной игрой Андрея Миронова. Но, не будем сравнивать, просто почитаем, что пишут критики о "новорожденном" Фигаро в исполнении Евгения Миронова.



Коммерсант, 28.12.2006

Сервильный цирюльник/Алла Шендерова



О постановке знаменитой комедии Пьера Огюстена Карона де Бомарше "Безумный день, или Женитьба Фигаро" Евгений Миронов и Кирилл Серебренников мечтали еще во время мхатовских репетиций "Господ Головлевых". Тогда остроумные, легкие диалоги "Фигаро" казались им желанным отдыхом от мрачной прозы Салтыкова-Щедрина.



Театралы старшего поколения помнят знаменитый спектакль Валентина Плучека в Театре сатиры. В эпоху советского застоя Фигаро Андрея Миронова, несмотря на всю веселость, временами казался персонажем трагическим. А в начале 90-х Марк Захаров, ставя "Безумный день, или Женитьба Фигаро" в "Ленкоме", зарифмовал события времен Великой французской революции с событиями постперестроечной России. Фигаро Дмитрия Певцова был невесел – чувствовал себя винтиком в огромном механизме: то ли дворца графа Альмавивы, то ли мироздания в целом.

Дальше >>>

Первые репетиции Серебренникова проходили минувшей осенью в Одессе, а в Москве Миронов и компания репетировали в ДК ФСБ на Лубянке. Вероятно, именно этот ДК с его монументальной советской роскошью повлиял на художника Николая Симонова, обшившего сцену темным деревом. Тесная белая комнатка, выделенная графом для Фигаро и его невесты, похожа на застенок. Доисторический телефонный аппарат, торшер и кресло 70-х, холодный свет люминесцентных ламп – покои графа Альмавивы напоминают кабинет партактива все в том же ДК КГБ.



Текст пьесы для спектакля заново перевела Мария Зонина, но и сам режиссер изрядно потрудился, превращая его в некую пародию на нынешнюю новую драму, обожающую пересказывать классику своими словами. Актеры с явным удовольствием "обживают" каждую "неуставную" реплику.



В первой же сцене Фигаро перечисляет снедь, закупленную для свадебного стола: "Горошек – пять банок, картошка – 10 кг, майонез – майонез забыл!.." Сластолюбивого юнца Керубино (Александр Новин), отправляя в армию, учат защищать родину в духе армейских анекдотов, а Марселина (Лия Ахеджакова), претендующая на руку и сердце Фигаро, произносит огромный монолог о том, что все мужчины – сволочи.



Граф в виртуозном исполнении Виталия Хаева – типичный "силовик", солдафон, лишь примеривающий маску либерала и падкий на лесть. Фигаро, несмотря на открывшееся знатное происхождение, у Миронова простолюдин, парень из провинции, устроившийся в столице. Женится, потом купит машину, накопит на квартиру, но пьесу он никогда не напишет – а ведь герой Бомарше, как известно, баловался пером!.. Его реакции быстры, реплики остроумны, но не блестящи. Он твердит о свободном обществе, но, заподозрив Сюзанну в измене, поливает бензином место ее возможного свидания с графом.



Фантазия господина Серебренникова, как всегда, цветет пышным цветом, но такое впечатление, что режиссер то и дело устает от им же самим заданных правил, бросает игру и увлекается новой. Трудно объяснить, почему персонажи его спектакля – наши с вами современники – помещены в интерьеры 70-х. Почему декадентка-графиня (Елена Морозова), разговаривая с Сюзанной (Юлия Пересильд), произносит монолог Мадам из "Служанок" Жана Жене, цитирует Ахматову и Пастернака, а после вместе с другими персонажами превращается в солистку ВИА, распевающего песни Сержа Генсбура.



Еще недавно все газеты пестрели забавными снимками: актеры "Фигаро" облачились в свадебные наряды и снялись в интерьерах ЗАГСа. В интервью режиссер рассказывал о том, что задумал эту акцию как пародию на манеру нынешних звезд шоу-бизнеса превращать свои свадьбы в пиар-акции. Его спектакль, который, как и пьеса Бомарше, заканчивается свадьбой, тоже напоминает пародию. Временами затянутую и запутанную, но в целом остроумную.



Но когда в финале Евгений Миронов произносит горький монолог о невозможности перехитрить судьбу и выбраться со дна наверх, вдруг становится досадно, что ему не довелось сыграть Фигаро в каком-нибудь более традиционном спектакле – с роскошными декорациями, галантными манерами и с классическим переводом вместо нынешней скороговорки. Впрочем, какое время, таков и Фигаро.



Газета.Ru, 26.12.2006

Бомарше упал-отжался/Дина Годер



Премьера спектакля «Фигаро» Кирилла Серебренникова c Мироновым в главной роли озадачила мусульманами и феминизмом.

«Фигаро. События одного дня» обещал стать главным светским событием декабря. Сошлось все: первый спектакль компании Евгения Миронова, букет знаменитых актеров плюс главная звезда – сам Миронов – в заглавной роли, постановщик Кирилл Серебренников, считающийся самым модным среди новой режиссуры. Да еще любимая всеми пьеса-праздник, которую все помнят по спектаклю с Андреем Мироновым, Ширвиндтом и Пельтцер.



Добавьте к этому ситуацию с Театром наций (на днях неожиданно для всех Евгений Миронов назначен его руководителем, а значит, «Figaro» – не частный случай, а открытие нового предприятия, что сразу меняет статус события). Растиражированную глянцем шикарную свадебную съемку сразу четырех пар, которая стала эффектным PR-ходом постановки. Даже буклет спектакля превратился в свадебный альбом, где в казенных интерьерах советского дворца бракосочетаний веселятся в кружевных платьях невест сразу четыре дамы: Сюзанна – Юлия Пересильд, Графиня – Елена Морозова, Марселина – Лия Ахеджакова и Фаншетта – Анна Уколова (ясное дело, салон подвенечных платьев – один из спонсоров спектакля) и четыре мужчины в безупречных черных костюмах и крахмальных рубашках: Фигаро – Евгений Миронов, Граф – Виталий Хаев, Бартоло – Авангард Леонтьев и Керубино – Александр Новин. А создатели спектакля с красными лентами свадебных свидетелей через плечо окружают брачующихся.



Все обещало высококлассное предновогоднее удовольствие. Но, как поняла слегка растерявшаяся светская публика уже по ходу спектакля, амбиции его создателей оказались иными.

Дальше >>>

Вместо классического перевода Николая Любимова театр взял более современный – Марии Зониной. Но поверх него Серебренников написал свою «сценическую версию», которая состояла в некотором дописывании сцен, а также плебейском снижении языка и насыщении его приметами сегодняшнего, да и вчерашнего дня. Пубертатный Керубино, нарезая салат, изъясняется примерно так: «Типа, сидим мы, такие, с Фаншеттой, а тут, блин, граф…», Марселина, выиграв дело, славит «самый справедливый и гуманный суд в мире». Если сравнить с первоисточником, видно, что текст никаких принципиальных изменений не претерпел, он сохранил свою структуру и все основные сюжеты. Но огромное количество мусора превращает его в бесконечную болтливую отсебятину.



Количество тем, которые таким образом оказались актуализированы в «Фигаро», не поддается перечислению. Тут и деспотичная власть, и продажная пресса, и цензура, и феминистская карта, и гомосексуальная, и раздоры с мусульманами, и продажное правосудие.



Почти с каждой промелькнувшей темой сюжет выбрасывает очередной протуберанец. Когда граф требует отправить Керубино в армию, Фигаро разыгрывает с мальчишкой целую сцену в духе «упал-отжался», где есть и про «учебку», и про «горячие точки», и про «есть такая работа – Родину защищать», а заканчивается она выдачей кирзовых сапог со словами: «Прощай, брателло» и воплем Керубино: «Я не хочу в армию!». Отношения с критикой тут тоже выясняют: подойдя к краю авансцены и под хохот зала недвусмысленно обращаясь в первые ряды, Миронов говорит: «Спектакль идет в первый раз, но критикам же не объяснишь, что еще сыро…».



Сыро – это правда. Спектакль как будто не может понять, кем он, собственно, хочет быть. Праздничным весельем в духе «откупори шампанского бутылку»? Каскадом шуток и гэгов? Реализацией слогана «четыре свадьбы в один день»?



Единственное, что, вероятно, со временем «дойдет», – это актеры.



Младшее поколение – хорошенькая Сюзанна в коротких платьицах, длинная нелепая Фаншетта с аккордеоном, моторный маленький крепыш Керубино – пока не могут предъявить ничего, кроме собственной молодости. Старшее – Марселина и Бартоло – таковы, какими мы и ждали их увидеть у любимых Ахеджаковой и Леонтьева. Сначала – забавно крикливые скандалисты, потом – старосветская чета: «не забудь шаль – надень галоши». Класс пока показывает только среднее поколение, особенно томная графиня в исполнении Елены Морозовой – возвышенная красавица с претензией, декламирующая Ахматову и не переносящая грубых запахов. И взрывоопасный бритоголовый граф – Виталий Хаев – насмешливый и брутальный. Но главный узел, разумеется, затягивается вокруг Миронова, в расчете на которого этот спектакль и строится.



Миронов – это Фигаро без улыбки.



То есть, вообще-то, он улыбается, но веселости в нем нет, он соображает быстро, но в этом видится не игра ума, а расчет, а вместо горячности – раздраженье чувств. Когда-то в предуведомлении для актеров Бомарше писал, что, если исполнитель усмотрит в роли Фигаро «не ум в соединении с веселостью и острословием, а что-то другое», то он эту роль провалит. Сказать, что Миронов роль провалил – нельзя. Таков был странный режиссерский замысел. Тут замечаешь, что первая фотография в «свадебном» буклете – одинокий мрачный Фигаро с сигаретой и эпиграф: «Моя жизнь – борьба». Что на некоторых фотографиях у Сюзанны тушь размазана от слез. Что биография Бомарше там же описана как жизнь нагловатого и не всегда удачливого авантюриста. И что главной сценой для этого Фигаро становится его горький монолог о собственной судьбе, который он произносит, ожидая измены жены.



Бог с ней, с женой, тут речь не о ней.



Этот Фигаро относится к себе очень серьезно. Он не числит себя ни жуликом, ни аферистом (о чем, в сущности, говорит вся его биография), а его гнев и ламентации связаны лишь с тем, как нынче трудно пробиться человеку из низов и как несправедливо аристократам все достается даром. Эта тема возникает в спектакле не раз, но, согласитесь, в сюжете сегодняшнего дня она звучит как-то странно. Как если бы главной бытийственной проблемой для талантливого героя было отсутствие связей. Пожалуй, больше всего это чувство похоже на зависть.



По версии Серебренникова, сальерианские муки Фигаро попортят жизнь не ему одному. Недаром на общем бракосочетании звучит совсем невеселая генсбуровская «Je T'Aime… Moi Non Plus», а на финальные поклоны растерянная Сюзанна в подвенечном платье выходит вовсе без жениха. Лишь потом Фигаро выбегает один, и тут же за его спиной падает алый занавес, отрезая героя от остальных. Не очень понятно, что, собственно, случилось, но праздник явно не удался.

@темы: Премьеры, Критика обзоры

Comments

[Foggy_Lady]

Что-то даже желание смотреть его не появляется, хотя Евгений Миронов мне нравится...

В первой же сцене Фигаро перечисляет снедь, закупленную для свадебного стола: "Горошек – пять банок, картошка – 10 кг, майонез – майонез забыл!.."

Пубертатный Керубино, нарезая салат, изъясняется примерно так: «Типа, сидим мы, такие, с Фаншеттой, а тут, блин, граф…», Марселина, выиграв дело, славит «самый справедливый и гуманный суд в мире».

Не радует! Сомнительное удовольствие...